У нас в стране издавна умеютценитьилюбитьлитературузарубежных
стран. В то время как рядовой американец или англичанин нередко путаетвсех
трехнашихТолстых,приписывая подчас "Князя Серебряного" Алексею
Николаевичу,а"Хождениепомукам"ЛьвуНиколаевичу,смутнознаето
существовании Лермонтова и никогда не слыхал имени Герцена, -широкиеслои
читателейвнашейстранеимеютдовольноясноепредставлениедаже о
второстепенных и третьестепенных литераторах Англии и Америки.
Виднейшие же представители литературы зарубежных стран прочновошлив
круг нашего чтения, приобрели полное право гражданства в нашей библиотеке.
К числу таких писателей принадлежит и Марк Твен.
Многиепоколенияшкольниковзачитывалисьу нас причудливыми и
затейливыми похождениямидвухзамечательныхмальчиков-ТомаСойераи
Гекльберри Финна, а взрослым читателям хорошо известныстраницытвеновской
сатиры,бичующейзакоренелыепорокивластьимущих и просто имущих
представителей американского общества.
Глубину и остроту этой сатиры оценили вРоссииоченьдавно.Недаром
один из романов Твенапечаталсявсалтыковских"Отечественныхзаписках"
наряду с едкими "Благонамеренными речами" самого Салтыкова-Щедрина [1].
Перечитывая сейчас страницы Твена, видишь, что многие из нихнисколько
не устарели.
Разве не современно звучат слова из памфлета "Монархия доллара".
"Тридцать пять лет тому назад в письме к жене и к мистеру Гоуэлсу я сам
развлекался и пытался развлечь их тем, что предсказывал приходмонархии,и
фантазировал на тему о том,чтобудетпредставлятьсобоюстрана,когда
монархия заменит у нас республику".
"Теперь странно представить себе, что я думал о будущей монархииине
подозревал, что монархия уже установлена,ареспублика-делопрошлого.
Осталась республика на словах, а на деле ее уже нет."
И дальше - через несколько строчек:
"Наш монарх сильнее, деспотичнее,самовластнее,чемлюбоймонархв
Европе. Его повеления из Белого дома не сдерживаются ни законом, ни обычаем,
ни конституцией, он может задавить Конгресс так,какдажецарьнеможет
задавить Думу. Он может усилить и сконцентрировать центральную власть, лишив
штаты их прав. Устами государственною секретаря он уже заявилобэтом.Он
может заполнить своими сторонниками Верховный суд.Устамигосударственного
секретаря он обещал это сделать "
А вот чтоговоритсявтехжезаметкахобамериканскомКонгрессе
("Палладим свободы").
"Американские политические и коммерческие нравы уже не только повод для
острог, - это настоящая феерия."
"Мистер Гуггенхейм недавнобытизбранвсенатСоединенныхШтатов,
подкупив для этого законодательное собраниештатаКолорадо,чтоявляется
сейчас почти что общепринятым путем для кандидатоввсенаторыСоединенных
Штатов"
Выборам в Конгресс посвященоещенескольковыразительныхстраницв
"Сценах из американскойполитическойжизни".("Народныепредставителив
Вашингтоне)".
Вот небольшой отрывок из этих "сцен"
"В городе выборыунасобычноначинаютсясквартальногособрания
избирателей. Эти собрания контролируются местным кабатчиком и его подручными
(так как остальные считают, что политика грязноеделоилучшеоставаться
дома)".
Как видит читатель, твеновские очерки американскойжизнинеутратили
своей остроты и даже некоторой злободневности.
В монументальных образахсенаторовГуггенхейма,КларкаизМонтаны,
Дильворти мы узнаем многих наших современников. Не унывающий в самых трудных
и щекотливых обстоятельствах мистер Дильвортикакнельзяболеепохожна
знакомого нам бывшего сенаторамистераТомаса,председателяКомиссиипо
расследованию антиамериканской деятельности, который несколько лет стоялна
страже "порядка", а потом был сам изобличен в неблаговидных сделках и угодил
под стражу.
Твен ясно видел моральное разложение правящей верхушки американскогои
европейского общества.
Он писал: "Вся Европа и вся Америка борются из-заденег,Этастрасть
развратила нации, сделала их черствыми, корыстными, низменными,нечестными,
нациями-угнетателями".
Твен жестоко смеялся над расовыми и родовыми предрассудками.
Соединенные Штаты он именовал "Соединенными Линчующими Штатами" [2].
Отакназываемом"благородномпроисхождении"он говорит устами
Гекльберри Финна:
"Полковник Грэнджерфорд был хорошего происхождения, а это так жеважно
для человека, как и для лошади. Так говорила вдова Дуглас".
Тотжепростодушный,носметливыйвыходециз низов Гек Финн
характеризует королей такими словами:
"...Все короли - большей частью жулики, насколько я знаю".
И, назвав с полдюжины известных ему по имени королей, он добавляет:
"И потом еще эти англыдасаксы,которыетоиделоскандалилии
поднимали содом..."
Об англосаксах, "поднимающих содом", говорит нетолькоГекФинн,но
исам Марк Твенвотрывкеизвоспоминаний,озаглавленном"Плутократыи
империалисты".
"...Мы -англосаксы!Прошлойзимойнабанкете,вклубе,который
называется "Во все концы земли",председатель,отставнойкадровыйофицер
высокого ранга, провозгласил громким голосом и с большимодушевлением:"Мы
принадлежим к англосаксонской расе, а когда англосаксу что-нибудь нужно,он
просто идет и берет..."
"Это заявление вызвало несмолкаемые аплодисменты..."
"Если перевести эту декларацию на простой английскийязык,-говорит
далее Марк Твен, - она звучит так: "Мы,англичанеиамериканцы,-воры,
разбойники и пираты, чем мы и гордимся..."
"Из всех англичан и американцев,находившихсяприэтом,ненашлось
ниодного, у кого хватило бы храбрости подняться и сказать, что ему стыдно за
всецивилизованноечеловечество,есличеловечествотерпитанглосаксов,
составляющих его позор..."
Марк Твен не был революционером. Ноонбылвоинствующимгуманистом,
былподлинным демократом и не мог не видеть, куда ведет жажда наживы и власти
его страну и весь капиталистический мир.
И этого непримиримого сатирика часто пытаются представитьамериканским
читателямбез острых шипов, изображают незлобивым юмористом, не
противоречащим традициям буржуазного общества.
Уж не повторяется ли снова анекдот, рассказанный Твеном одномуизего
интервьюеров?
Увидев на стене детский портрет, любопытный журналистосведомился,не
приходится ли этот ребенок писателю братом.
И тут Марк Твен открыл журналисту страшную "семейную тайну".
"Видите ли, -сказалон,-мыбылиблизнецы,мысбратом.Нас
перепутали в ванночке, когда нам было всею две недели от роду, и один из нас
утонул. Но мы так и не узнали, кто именно. Однидумают,чтоутонулбрат,
другие - что я..." [3]
Очевидно, люди, пытающиеся подменить беспощадногосатирикабезобидным
юмористом, также что-то путают и выдают за настоящего Твена кого-то другого.
Не только в политических памфлетах,образцамикоторыхмогутслужить
очерки "Журналистика в Теннеси" и "Как меня выбирали в губернаторы", но и во
многихсвоихкнигахТвенвыступаетобличителеммракобесия,
человеконенавистничества, ханжества и лицемерия. За это-тоиполюбилиего
наши читатели всех возрастов - от ровесников Тома Сойера до людей, убеленных
сединами.
Когда-то Марк Твен,бывшийлоцмансрекиМиссисипи,встретилсяв
Нью-Йорке с русским великим писателем - уроженцем береговВолги-Горьким
[4].
Алексей Максимович впоследствиирассказывал,каконвпервыеувидел
человека с волосами, похожими на буйные языки белого, холодного огня.
Твен был одним из участниковбанкета,устроенногопередовымилюдьми
Америки в честь Горького.
Они внимательно посмотрели один другому в глаза икрепкопожалидруг
другу руку.
Это долгое и крепкое рукопожатие навсегда останетсясимволомдуховной
связи великих народов, которые стремятся к дружескому общению наперекор всем
усилиям современных мистеров Дильворти и Гуггенхеймов.
|
